России не дадут заснуть

Александр Николаевич Пилясов – один из самых известных отечественных исследователей Севера и Арктики, а также большой друг нашего журнала. Его очень беспокоит актуальное развитие арктического региона, в связи с чем учёный подготовил конкретные предложения по поводу того, как улучшить ситуацию в Арктике и к чему нам надо готовиться. Мы встретились с Александром Николаевичем и выяснили, почему Арктика так важна для национальных интересов России.

– Александр Николаевич, расскажите, что сейчас новенького с освоением Севера и Арктики России?

– Сдвинулось дело по льготам. С прошлого года Минвостокразвитияначало готовить пакет законопроектов по льготам для инвесторов в Арктике. Имелись в виду инвесторы и крупные, и малые. Вообще, это большой прорыв, потому что на протяжении последних 30-ти лет вся вот эта, – извините, если буду говорить грубо, – мафия кудринская полностью отрицала специфику территориальных особенностей России. То есть, Север, Арктика – всё как Центральная Россия, никаких особенностей. Призывы к тому, что Северу и Арктике нужны особые условия для развития, полностью игнорировались или признавались этой мафией Кудрина как «вредные». В итоге у нас не развивались эти территории, потому что они не могут на равных развиваться вместе со всей Россией.

Тем не менее, в прошлом году наметился прорыв, когда команда молодых ребят в Минвостокразвития,пришедшая с опытом развития Дальнего Востока, стала лоббировать пакет льгот для Арктики. Дело шло нелегко, потому что мгновенно возбудились крупные компании, которые сказали: «О, так это то, что нам надо! Конечно, нам нужны новые льготы. Давайте поставим планку, сколько надо инвестировать в Арктику, чтобы иметь право на статус резидента, которое даёт льготы. Давайте 50 миллионов?». Но ведь 50 миллионов – это немалые деньги; малый бизнес такую планку не потянет. Соответственно, все мелкие предприятия отсекаются, остаются только товарищи Сечин, Алекперов и прочие. Возник конфликт: крупные компании хотят поставить высокую планку (50 миллионов рублей) и получать все возникающие выгоды, а Минвостокразвития лоббирует идею снижения этой планки до 500 тысяч рублей. В итоге, согласно пакету новых законопроектов, принятому 7 июля, была обозначена следующая планка – 1 миллион рублей. Это огромная победа, потому что малый бизнес обычно может позволить себе вложить миллион рублей в арктическую зону. Это подъёмно, особенно при сегодняшней инфляции и девальвации рубля. Таким образом, новый пакет законопроектов позволяет нам говорить о резкой демократизации льгот с точки зрения резидентов, благодаря которой не только «крупняки», а сотни, может, тысячи средних и малых предприятий смогут реально участвовать в развитии Арктики.

– А в чём участвовать? Общепит, бытовка, стоматология – или в чём-то посерьёзнее?

– Конечно, в серьёзных проектах – например, развитии наукоёмких технологий. В этом и задача новых льгот – они нужны не для того, чтобы мы красили заборы для Роснефти или привозили им обеды в столовые, – это уже и так малый бизнес делает. Задача в том, чтобы патенты были не в Москве-Питере, а в северных городах – Архангельске, Мурманске. То есть, чтобы города, располагающиеся рядом, отслеживали потребности компаний и вовремя на них реагировали – как в Норвегии или на Аляске, например. У нас такого пока нет – это выжженное поле, а фактические проекты – соборы в пустыне. Ситуация очень плохая, она даже против советского времени ухудшилась. В СССР, может быть, делали очень некачественно, но это было своё, а сегодня есть качественное, но заграничное, которое может в любой момент исчезнуть. Вышеупомянутый пакет законопроектов даёт шанс на создание реальной инновационной системы, где компании выступают в роли заказчиков, а малый бизнес отвечает на возникший спрос. Это идеальная схема, которая в нашей стране пока совершенно не складывается. Но сложится, если государство обяжет компании выполнять положения данного закона – то есть, когда эта схема станет государственной политикой.

Сегодня государство смотрит сквозь пальцы на то, что Сечин и Михельсон всё заказывают за границей. У государства не было никакой регуляторной роли, главное, чтоб был результат. Это абсолютно попустительская позиция, в духе либеральных концепций, где государство – инфраструктурщик и правщик провалов рынка. Радует, что теперь оно становится активным участником рынка, установщиком правил игры, принуждая компании к тому, чтобы они активно мобилизовывали предпринимательство на инновации.

– Получается, что новый пакет законопроектов стал частью государственной программы по развитию Арктики. Она реальна или несёт декларативный характер?

– Нет, там написаны реальные льготы – становясь резидентом, предприниматель на 10 лет освобождается от налога на прибыль. Это большой подарок. Уменьшаются страховые взносы, а Агентство по развитию Дальнего Востока выступает гарантом прав резидента. Конечно, надеяться на то, что всё будет красиво, наивно. Должен быть милиционер (в чьей роли выступает Агентство по развитию Дальнего Востока), который будет контролировать и направлять, разбирать случаи нарушения и попрания прав арктических резидентов. Разработан чисто советский механизм «с дубинкой» – ведь без дубинки всё и вправду окажется декларацией.

– Обращаясь к сути происходящего – а для чего вообще всё это затеяно? Зачем России нужно развитие Арктики?

– Это вопросы долгосрочные. Мгновенной окупаемости даже у Транссиба не было – а потом как он нам в дальнейшем помог! Всё потому, что инфраструктурные объекты и железные дороги лишними не бывают. Соответственно, пакет льгот рассчитан на долгосрочную перспективу. Он не даст мгновенного эффекта, понадобится пара лет, но поможет создать так называемый «российский контракт» между добычными ресурсными компаниями в Арктике и южными машиностроительными заводами. Задача – обеспечить между с ними «смычку», чего никогда не удавалось, так как компаниям выгоднее покупать всё необходимое из-за рубежа, а не использовать имеющиеся в стране ресурсы. Это не даёт нашей экономике развиваться, а потому нужно государственное принуждение.

– Это, как я понимаю, один из приоритетов развития региона. Могли бы вы назвать остальные?

– Да, конечно. Сейчас я больше говорил про экономические приоритеты, а есть ещё геополитические. Россия должна заниматься Арктикой, а не то повторится ситуация, сложившаяся в 1990-е годы, когда Мадлен Олбрайт официально заявила о том, что мы не в состоянии быть хозяевами над своими владениями, а потому российские территории в Арктике должны находиться под международной юрисдикцией. Это реальная угроза, она была. Есть мощный советский задел, который мы не можем потерять: например, из 24 актуальных проектов, связанных с русской Арктикой, практически две трети – советское наследие из «запасников» 50–60-х годов, когда их технически невозможно было реализовать. Советские геологи оставили нам огромный задел на многие десятилетия, который остаётся только реализовать, используя соответствующие технологии.

– Россию можно назвать лидером в Арктике?

– Нет, нельзя. Да, по площади она лидер, но никак не по населению, инновациям, качественным показателям, человеческому капиталу. Например, молодые и умные ребята из Мурманска поголовно уезжают в Норвегию. Норвежцы, само собой, поощряют эту утечку, а мы ничего не делаем для того, чтобы своих задержать.

– Может, России и не нужно это лидерство?

– Нет, лидерство нужно, особенно потому, что мир на это лидерство согласен. Когда я выступал в Америке и Норвегии, то мне говорили: «Какой у России фасад! Очевидно, что она должна заниматься Арктикой». То есть, мир признаёт право России на лидерство. Это та сфера, где её права безусловны. Потому Россия должна быть инициатором проектов в Арктике, быть законодательницей мод, выходить с повесткой в международные арктические организации с конкретными предложениями, чего не было в последние 30 лет. В связи с этим мы в следующем году проводим Международный конгресс арктических социальных наук в Архангельске, на площадке САФУ (Северный (Арктический) Федеральный университет им. М.В. Ломоносова. – Прим. ред.) впервые за 30 лет Россия вдруг у себя принимает зарубежных специалистов по данной проблематике! Все государства, связанные с арктическим регионом, уже проводили подобные конгрессы, мы остались последними.

– Как вы можете прокомментировать политику Китая в арктическом регионе?

– Десять лет назад никто бы и не подумал, что Китай заинтересован в Арктике. Теперь же мы официально признаём, что Китай – это арктический игрок, который в Исландии прикупает территории, является одним из крупнейших инвесторов в Гренландии, проявляет интерес к портам (именно портам) Северного морского пути. Это агрессивная, долгосрочная, планомерная и цепкая политика Китая. На примере Арктики он проявляет себя как глобальный игрок. Изучая Белую книгу Китая по Арктике, мы видим, какие серьёзные аппетиты у Китая, каковы его глобалистские амбиции. При пятикратном прочтении этого документа я понял, о чём хочет сказать Китай.

– О чём же?

– О том, что современная глобализация должна проходить не по англосаксонской модели, где доминируют рыночные институты, а по китайской, в основе которой лежат ценностные модели. Сначала возникают ценности, а потом экономика – но не наоборот.

– А о какой глобализации может идти речь в период пандемии?

– О самой что ни есть настоящей. Да, многие сейчас говорят, что мы откатываемся от глобализации из-за пандемии коронавируса, что мы сейчас наблюдаем закат глобализации. Однако я так не считаю. Обозначился определённый тренд: глобализация решает, на какую модель опираться для своего дальнейшего развития. Глобализация продолжится, но будет схватка между китайской и англосаксонской моделями.

– Как Китай подминает под себя территории, какие использует инструменты?

– Подминает в основном по африканской модели. Речь идёт об инвестициях, благодаря которым китайские работники приезжают на территорию определённого региона и осуществляют проектирование с учётом китайских технологий, заказчиков и так далее. Грубо говоря, на китайские деньги и за счёт присутствия китайских работников и китайских технологий. Африка рада и такому раскладу, так как он всё равно дарит ей хоть какой-то эликсир жизни. Справедливости ради скажу, что Советский Союз был гораздо щедрее в отношении к Африке, когда он проводил свою политику поддержки и помощи.

– В последнее время всё больше говорят о глобальном потеплении, но ясности нет – то ли это повод для выкачивания денег из бюджета и потому несёт исключительно политический характер, то ли это реальная опасность. Какова тенденция на ближайшие 10 лет, к чему нам надо готовиться и как реагировать?

– Проблема глобального потепления очень серьёзная. Это реальный феномен – споры могут идти о том, будет ли он долгосрочным или цикл закончится похолоданием. Этот вопрос несёт дискуссионный характер. Но то, что последние 30 лет реально обнаруживаются в Арктике тенденции к глобальному потеплению, к уменьшению многолетних льдов, к динамике деградации вечной мерзлоты – это всё абсолютно реально, и Россия платит самую высокую цену. Причём особенность России (её мерзлотной части) состоит в том, что она инвестирует больше в здания и сооружения, а Штаты, Канада и другие – в инфраструктуру. В результате в России созданы крупные города на мерзлоте, а потому страна несёт большие убытки из-за разрушения зданий, как это было в Норильске, различных сооружений, портов и проч. Тогда как на Аляске, в Канаде и Норвегии, ввиду того, что Америка «одноэтажна» (то есть, нет панельных многоэтажных домов), основной ущерб возникает из-за проблем, связанных с инфраструктурой.

– А к чему нам всё-таки готовиться? Грубо говоря, к тому, что всё скоро растает и мы сможем по Севморпути золото из Арктики вывозить, или к закату всего человечества?

– Нам надо готовиться к тому, что будет одиночное плавание по Севморпути; что время, когда мы его контролировали просто потому, что у других стран ледоколов нет и никто не придёт, закончилось. Чужие корабли могут спокойно идти по грани национальных вод, и пограничники никак не смогут их остановить, ведь юридически они находятся на своей территории. Соответственно, будет одиночное плавание сначала иностранных авантюристов, затем – людей, которые хотят получать прибыль от транзитных перевозок. И Россия, в прошлом – ледовая хозяйка, она не имеет прежние права на контроль. Намечается сильнейший вызов национальным интересам России, выражающийся в трёх проблемах. Первая: иностранные судна готовы идти в одиночное плавание, без ледокольного сопровождения (от него отказываются), прямо по трассе Севморпути в наших территориальных водах. Вторая: из-за исчезновения льдов пропадает и территориальная юрисдикция. Об этом никто не говорит, и это третья проблема – не поднимается вопрос, не продумывается законодательство, у нас нет дискуссии о новых рисках и новой реальности, которая формируется вне зависимости от того, какой мы хотим её себе представить. Мы думаем, что всё будет по-прежнему, с караванами и ледоколами – это иллюзия. Так уже не будет. Надо менять повестку и быть лоббистом в хорошем смысле этого слова – льды уменьшаются каждый год, поэтому надо быть готовым к модернизации сложившейся системы. России не дадут заснуть, если она не будет вести себя как ледовая хозяйка. Её будут всё время тревожить этими комариными укусами – и нужно реагировать не на каждый укус, а изначально не подпускать к себе комаров, выработав реальную стратегию государственной политики в арктическом регионе.

– Но она же существует, разве не так?

– Да, существует, но это недостаточная стратегия. Я говорил с её авторами в Министерстве по делам Дальнего Востока и объяснял, на какие аспекты надо особенно обратить внимание: политика государства в отношении частных компаний в арктическом регионе, чтобы было внятно прописано, что конкретно хочет государство от компаний. Ноль, умолчание. Я говорил им, что надо написать, у вас есть возможность, – ничего не было сделано. И второе – политика государства в отношении Северного морского пути. Какие есть риски, как мы к ним относимся и к чему готовимся? К одиночному плаванию относимся так, к плаванию за пределами территориальных вод относимся так – это же вопросы, а их как будто не существует. Это очень горько.

– Существует ли риск пробуждения древних вирусов из-за глобального потепления?

– Нам угрожает сибирская язва, конечно. Про древние вирусы не знаю – мне кажется, что это немного утрированная опасность. Но про сибирскую язву на Ямале скажу, что это действительно большая опасность. Которая возникла, кстати, во многом из-за глобального потепления. Это, в свою очередь, выявило отсутствие ветеринарной службы у оленеводов-личников, потому олени и заболевают – нет вакцинации, как у общественных стад. На Ямале львиная доля – личники. И раз большинство стад личников заразится, то заразятся и стада общественные. Соответственно, нам нужна тотальная вакцинация.

– В завершение – какие реальные выгоды для нашей экономики может принести российская арктическая политика?

– Самая главная выгода: импульс арктических проектов и инициатив способен пройти по российским смежным отраслям и развить их. Цель – достичь синергии, когда каждый рубль, вложенный в арктический проект, пошёл на машиностроение и обрабатывающую промышленность Центральной России, зоны основного расселения. Так возникнет эффект межотраслевых связей, чему может помочь новый пакет законопроектов. Это позволит создать единый, сложный и эффектный механизм, локализованный в России, а не распылённый по всему миру. Безусловно, это непросто. За девяностые и десятые годы нами утрачена инженерная культура, технологии, предприятия, кадры. Но они не пропали, их ещё можно возродить. Это наш национальный интерес: мы не можем всё время сотрудничать с, например, Китаем и Голландией. Ирония в том, что «Ямал СПГ» способствовал формированию новой школы китайских инженеров, которые выпустили нам важные агрегаты по сжижению газа. У них не было нужных компетенций, но «НОВАТЭК» делает заказ, выращивает целую школу китайских инженеров, которые стали способны производить эти агрегаты. Они не умели, так же, как и мы, но научились (на наши деньги) и стали поставлять нам же агрегаты, которые мы могли производить сами. То есть мы на свои деньги сформировали не просто конкурентов, а целую школу с арктическими компетенциями в Китае. Это абсолютно нетерпимая и неприемлемая ситуация. С таким же успехом мы могли бы на те же деньги вырастить своих инженеров – но, возможно, это заняло бы чуть больше времени. В этом, думаю, и состоит всё дело. Некоторые компании даже щебень завозят из Норвегии, а не с Урала – это уже настоящее хулиганство. Справедливости ради отмечу, что в торговую политику наших компаний вносятся правки, они извлекли уроки, чтобы потихоньку включать отечественные компании в арктические проекты.

– Будем надеяться, что вскоре появятся новые, целесообразные документы, которые будут учитывать национальные интересы России и будут гарантированы в своём исполнении.

Беседу вёл Александр РЯЗАНЦЕВ